Но как только мне исполнилось
шестнадцать, отец позволил мне водить автомобиль. В результате я
оказался в Аллентауне единственным юнцом, пересевшим сразу с детского
трехколесною велосипеда на автомобиль "Форд".
Мой
отец любил автомобили. По существу, он стал владельцем одной из
первых машин "Модель Т". Он был в числе немногих жителей
Аллентауна, кто умел управлять автомобилем, всегда копался в машинах
и размышлял над их усовершенствованием. Как и всякий автомобилист тех
времен, он добывал кучу спущенных шин. Годами он был занят поиском
способа проехать лишние несколько миль на спущенных шинах. И до сих
пор, как только появляется что-то новое в технологии производства
шин, я тут же вспоминаю отца.
Он
был влюблен в Америку и всю свою энергию вкладывал в усилия,
направленные на достижение "американской мечты". Когда
началась первая мировая война, он пошел в армию добровольцем, отчасти
из чувства патриотизма, а отчасти, как он впоследствии мне признался,
чтобы получить некоторую возможность распоряжаться своей судьбой. Он
приложил много труда, чтобы попасть в Америку, получить гражданство
США, и его страшила перспектива оказаться высланным обратно и Европу
и вынужденным сражаться в Италии или во Франции. К счастью для него,
его определили в Кэмн-Крейп, армейский учебный центр в нескольких
милях от дома. Поскольку он умел водить автомобиль, ему поручили
обучать водителей санитарных машин.
Никола
Якокка прибыл в Америку из Сан-Марко, что в двадцати пяти милях к
северо-востоку от Неаполя, в области Кампанья на юге Италии. Подобно
многим иммигрантам, он был полон надежд и мечтаний о карьере. Попав в
Америку, он некоторое время жил у своего сводного брата в Гарретте,
штат Пенсильвания. Там нанялся на работу на угольную шахту, но она
вызвала в нем такое отвращение, что он покинул ее уже на следующий
день. Он любил говорить, что это был единственный день в его жизни,
когда он работал на кого-то другого.
Вскоре
отец переехал в Аллентаун, где жил другой его брат. К 1921 году он,
работая на разных работах, преимущественно в качестве ученика
сапожника, накопил достаточно денег, чтобы отправиться в Сан-Марко и
забрать оттуда свою овдовевшую мать. По случилось так, что он
захватил с собой в Америку также и мою будущую мать. В дни своего
пребывания в Италии этот холостяк в возрасте тридцати одного года
влюбился в семнадцатилетнюю дочь местного сапожника. Не прошло и
нескольких недель, как они поженились.
Спустя
годы журналисты писали (или повторяли чужие сообщения), будто мои
родители отправились в курортное местечко Лидо вблизи Венеции, чтобы
провести там медовый месяц, и будто мне дали имя Лидо в намять о
проведенной там счастливой неделе. Это была бы забавная история, если
бы не одно обстоятельство: она не соответствует истине. Мой отец
действительно съездил в Лидо, но произошло это не после, а до
свадьбы. А поскольку ездил он туда с моим дядей, братом матери, то
сомневаюсь, чтобы это был очень романтический отпуск.
Переезд
моих родителей в Америку был нелегким. Моя мать на пароходе внезапно
заболела брюшным тифом и весь путь до Америки провела в изоляторе. Ко
времени прибытия на Эллис-Айленд она лишилась всех волос на голове.
По закону ее надлежало вернуть назад в Италию. Но мой отец был
напористым, способным кого хочешь уговорить дельцом, который уже
понимал, как надо вести дела в Америке. Каким-то образом ему удалось
доказать иммиграционным чиновникам, что его молодую жену довела до
такого состояния лишь морская болезнь.
Я
родился три года спустя, 15 октября 1924 года. К этому времени отец
открыл закусочную под вывеской "Орфиум Винер хауз". Это
было отличное предприятие для человека, не обладавшего большим
капиталом. Для начала ему фактически требовались лишь плита с
духовкой и несколько высоких табуреток. Отец всегда вдалбливал мне в
голову два правила: во-первых, никогда не берись за капиталоемкий
бизнес, так как дело
|