том, чтобы вернуться в автоиндустрию?" Я сказал им, что
прежде чем обсуждать что-либо конкретное, мне бы хотелось выяснить
некоторые вопросы, касающиеся нынешнего положения корпорации. Я желал
точно знать, с чем я буду иметь дело. "Я не хочу идти
вслепую,- сказал я- Мне нужно знать, насколько плохи дела в фирме.
Мне нужно знать ее истинное положение. Какими наличными средствами вы
располагаете? Каков оперативный план на следующий год? Каковы ваши
будущие модели? И особенно я хочу знать, уверены ли в том, что
положение можно выправить?"
Наши
следующие две встречи состоялись в отеле "Нортфилд Хилтон",
в пригороде Детройта. Риккардо нарисовал довольно мрачную картину, но
в его характеристике она выглядела так, что, как мне казалось, ее
можно было исправить в течение года. Я, конечно, не думаю, что Джон
или кто-либо другой в фирме хотел втереть мне очки. Одна из самых
больших проблем в фирме "Крайслер", как я вскоре узнал,
заключалась в том, что даже высшее руководство корпорации не имело
ясного представления об ее истинном положении. Они знали, что дела в
фирме хромают на обе ноги. Чего они не представляли и что я вскоре
выяснил, это то, что она буквально истекает кровью.
Той
осенью предложение войти в фирму "Крайслер" звучало для
меня очень заманчиво. Я возвращался после этих встреч домой и
советовался с Мэри. Она мне говорила: "Ты не будешь чувствовать
себя счастливым нигде, кроме как при автомобилях. И ты слишком молод,
чтобы отсиживаться дома. Давай нанесем этому ублюдку Генри такой
удар, который он запомнит на всю жизнь". Так она была зла на
него. Говорил я и с детьми. Их мнение было таково: "Если это
сделает тебя счастливым, иди туда!"
Оставалось
лишь выяснить, может ли "Крайслер" принять меня на
определенных условиях, причем имелась в виду не только финансовая
сторона дела, то есть мое жалованье. Мне нужен был пост, который
обеспечил бы мне самостоятельность в управлении фирмой. На этом этапе
своей жизни я уже не хотел работать на кого-либо другого. Слишком
долго я пребывал в роли второго лица в компании.
Принимая
пост в корпорации "Крайслер", я должен был быть уверен, что
мне гарантируют роль numero uno примерно через год, иначе сделка не
состоится: все или ничего!
Таково
было мое предварительное условие даже для обсуждения самого вопроса о
переходе в фирму "Крайслер". Моя позиция диктовалась не
только опытом работы с Генри, хотя отчасти и этим. Она определялась
тем, что мне нужна была полная свобода, чтобы я мог перестроить
корпорацию и вернуть ее к жизни. Мне уже стало ясно, что мой метод
ведения дела коренным образом отличается от господствовавшего в фирме
"Крайслер". Без того, чтобы мне было предоставлено полное
право применять свой стиль управления и осуществлять свою собственную
политику в деятельности фирмы, мой приход в корпорацию оказался бы
затеей, заведомо обреченной на провал.
У
меня сложилось впечатление, будто Риккардо хотел, чтобы я занял посты
президента и главного коммерческого директора, а за собой сохранить
посты председателя совета директоров и главного
директора-распорядителя. Однако когда я изложил ему свои условия, то
обнаружил, что ошибался. "Послушайте, - сказал он.- Я не намерен
больше оставаться на этом посту. Здесь может быть только один хозяин.
Если мы окажемся в одной команде, то им станете именно вы. Иначе не
стоило затевать все эти сложные переговоры".
Я
ему в какой-то степени посочувствовал, так как не совет директоров
корпорации заставил его обратиться ко мне с предложением, а он сделал
это на свой страх и риск. Он явно сознавал, что компания оказалась в
тяжелом положении и что сам он не способен излечить ее болезни. Он
готов был избавиться от Кафьеро, чтобы посадить меня на его место,
отдавая себе полный отчет в том, что, приди я в корпорацию, его
собственные дни на посту председателя совета директоров были бы
сочтены. Мы договорились, что пока я получаю пост президента, а
затем, с 1 января 198O года, стану председателем совета
|